На рассвете маленькая индонезийская деревня Борободур погружается в тишину. На ее улицах только рано встающие торговцы фруктами, толкающие тележки с ананасами, маракуйей и кокосами. Вокруг автобусной станции можно увидеть дремлющих водителей бечаков — велорикш. Они ждут утренних автобусов из близлежащих городов Соло, Джогджакарта и Магелланг. Над крышами деревень стелется утренний туман, сквозь который пробиваются первые лучи солнца. Вскоре дымка рассеивается, и вдали, над террасами рисовых полей, появляется вулкан Мерапи. Он имеет коническую форму, тонкие клубы дыма поднимаются с его вершины, напоминая людям, что
огненный гигант лишь на время
уснул Вскоре после восхода солнца Борободур постепенно пробуждается от своей тропической дремы, и его улицы наполняются людьми и запахами. Воздух наполнен дымом гвоздичных сигарет, любимых всеми индонезийцами. Они смешиваются с дымом жареной кукурузы и гордостью яванской кухни — куриными шампурами сатэй (обильно политыми сладковатым соусом из арахиса и специй), продающимися в киосках быстрого питания. Палитру ароматов дополняют выхлопные газы рикш и автобусов, которые высаживают туристов у входа в крупнейшую в мире буддийскую святыню — храм Борободур.
Храмовый комплекс Борободур был построен между 750 и 850 годами яванской династией Сайлендра, короли которой покровительствовали буддизму. Его название происходит
от санскритского вихара Будда Ур —
храм на вершине холма. Его строительство было задумано в виде миниатюрной модели буддийской вселенной. Поднимаясь на вершину храма, человек символически проходит через все этапы жизни. Борободур состоит из десяти террас, расположенных одна над другой, причем каждая последующая терраса меньше предыдущей. Они украшены высеченными из камня фигурами людей и животных. Внизу можно различить изображения людей, зажатых в тисках собственного эго и материальных желаний, на лицах которых читается страдание.
Продолжая подниматься вверх, каждый последующий уровень все ближе к нирване. На верхних террасах изображены сцены из повседневной жизни танцовщиц, жрецов, воинов и царей, процессии со слонами и заморские путешествия. Персонажи на этих террасах получили хорошие перерождения благодаря благочестивой жизни, которую они вели в предыдущих жизнях, следуя учениям Будды. На последних платформах барельефы исчезают, а на их месте появляются кунцеобразные святилища — ступы, в которых установлены каменные изваяния Будды. Легенда гласит, что
того, кому удастся коснуться
ступней Будды через отверстия в одной из ступ, ждет счастье. На последней террасе находится только одна массивная пустая ступа высотой около 40 метров. Она символизирует состояние нирваны и пустоты буддийского рая, доступное только тем, кто достиг просветления.
Хотя буддизм имел сильное влияние в этой части Индонезии во времена Сайлендры, примерно в 10-11 веках буддизм начал терять свое значение в центральной Яве. Поэтому Борободур был предан забвению и погрузился в многовековую дремоту, заваленный вулканическим пеплом и покрытый густыми джунглями. Лишь в XIX и XX веках археологи пробудили память о каменном гиганте и вдохнули жизнь в одно из самых впечатляющих произведений архитектуры во всей Азии.
В этот день в районе храма Борободур особенно многолюдно. Вокруг кипит подготовка к празднованию Вайсака — дня, когда исторический Будда, индийский принц Гаутама Сиддхартха, родился, обрел просветление и покинул землю, чтобы отправиться в небесные обители. Хотя почти 90% жителей Индонезии сегодня исповедуют ислам, чуть более 1,8 миллиона человек в стране (около 1% населения) исповедуют буддизм. Большинство из них живут в Джакарте, на островах Риау, на Северной Суматре и в западной части острова Ява. Для всех буддистов мира Вайсак — самый святой праздник. Во время него буддийские храмы по всей Индонезии украшаются разноцветными бумажными и деревянными фонариками, а к алтарям Будды приносят цветы, фрукты и зажженные свечи, символизирующие просветление. Но самые большие торжества устраиваются возле Борободура. Начиная с предыдущего дня, в окрестности храма стекаются паломники со всей Индонезии и всех уголков Азии.
Празднования начинаются возле соседнего с Борободуром храма Чанди Мендут, где находится статуя Будды высотой 3 метра. Пестрая толпа включает танцоров, исполняющих традиционные яванские танцы, ярко-красных бумажных драконов, извивающихся в воздухе,
продавцов мороженого с поющими тележками
, из которых доносятся звуки популярных оперных арий или мелодий из фильмов. Мелодия тележек с мороженым смешивается с криками продавцов фруктов, которые ходят среди людей с очищенными ананасами в руках или предлагают es kelapa muda — кокосовое молоко, в котором плавают кусочки свежего кокоса и лед. К полудню тропическая жара возле Чанди Мендут затягивает, как тиски, и es kelapa muda становится чудеснее, чем божественный нектар.
Основная часть празднеств проходит вокруг открытого алтаря, воздвигнутого рядом с Чанди Мендут. Паломники и сотни монахов в оранжевых, красных, желтых и коричневых одеждах, приехавшие со всей Азии — Таиланда, Тибета, Китая, Шри-Ланки — преподносят подношения и гирлянды цветов перед позолоченным изображением Будды и часами декламируют священные буддийские сутры.
Незадолго до наступления темноты церемонии вокруг Чанди Мендут заканчиваются, и все во главе с позолоченным Буддой отправляются в красочной процессии в Борободур, расположенный в нескольких километрах. Здесь празднования продолжаются до глубокой ночи. Помимо толп паломников, здесь можно увидеть много индонезийских семей, для которых незнакомые буддийские ритуалы — такой же любопытный опыт, как и для любого иностранца. Когда на горизонте появляется луна и ее мягкий белый свет освещает застывшие каменные фигуры на барельефах Борободура, на алтаре, воздвигнутом перед храмом в честь обожествленного натива, зажигаются сотни свечей. Монахи снова начинают читать священные мантры,
прося небесные силы даровать мудрость
и сострадание всем людям на земле. Вид их разноцветных одеяний, аромат благовоний и огоньки свечей придают обстановке мистицизм и таинственность. В этот момент молчаливый позолоченный Будда на алтаре перед Борободуром кажется самым счастливым. Он загадочно улыбается, глядя поверх голов людей, на поля Явы и даже на дымящийся конус Мерапи, погруженный в мысли о своей далекой нирване.